Я закопал свой день рождения
В серебряном саду,
Где лунный свет искрится…
Я так решил,
Чтоб было мне не больше сорока
Всегда-всегда…всегда-всегда…
И потому я закопал
В серебряном саду,
Где лунный свет искрится
Свой день…
Он долго не хотел и умолял
В последний раз его отметить!
Но я его лопатой по башке
И закопал,
Где лунный свет искрится…
Мне надоело отмечать!
В серебряном саду…
И заровнял граблЯми.
И вот стою в серебряном саду
С лопатой и граблЯми
И сторожу свой день,
Который хочет вылезти
И уползти –
Чего бы я не очень то хотел
И не позволю никогда,
Чтоб было мне не больше сорока
Всегда-всегда, всегда-всегда…
Я подожду с небес сто грамм дождя,
Они должны вот-вот пойти…
И хватит их на сотни тысяч!
Строк!..
Когда бы мне асфальтовый каток,
Машину для бетона
И керамзитных блоков
Штук пятьсот –
Не стал бы больше я торчать
В серебряном саду,
Где лунный свет искрится,
И сторожить свой день
Рождения, и львы
Крутились возле ног
И ждали бы колбаски.
Я знаю эту слабость –
И положить колбаски…
Откуда львы
об этом могут знать?!!
Быть может от меня?
Тогда я стал предатель!
И закопал свой день,
Свой день рождения
В серебряном саду,
Где лунный свет искрится,
И – лезут из земли
Рождений дни и смерти даты…
Когда б любил меня йоркширский кот,
Тогда бы я чесал ему за ушко.
Я знаю эту слабость.
Об этом рассказал мне кот-предатель.
Мы чем-то схожи с тем котом,
Мы выдаём секреты
Про кашу с маслом, вкусные конфеты,
(Как будто бы невкусные конфеты есть!)
Мороженное с молоком
И утку жаренную с чесноком…
Меня поймут облезлые котяры,
Что на помойках отсидели зад,
Которым скоро нужно помирать.
И, если можно – светлая им память!
И, если можно – реквием играть
Я прикажу, и Моцарт нам сыграет!
(Все говорят – он добрый был чувак!)